Среди опрошенных было несколько двадцатилетних, самому старшему «объекту изучения» исполнилось 53 года.
Двадцатилетний Эндрю, перенес сотни часов болезненных процедур татуирования, пирсинга, шрамирования, выжигания и «самооперирования». В его мировоззрении смешались взгляды постмодерниста и киберпанка. Для того чтобы до неузнаваемости изменить внешность, Эндрю использовал и высокотехнологичные приемы и способы, применявшиеся в обществах традиционной культуры (например, новозеландскими маори).
Результаты этих экспериментов шокируют добропорядочных обывателей. Покрытый шрамами и росписью молодой человек испытывает значительные ограничения: не может посещать определенные магазины, вызывает подозрения у пограничников. Многие просто считают его сумасшедшим. Но, по словам Эндрю, «благодаря изменению своего тела, он смог контролировать такие вещи, которые раньше не мог». Киберпанки, подобные этому юноше, достигают эффекта, возможного раньше только в фантастических романах.
Другой экстремальный пример – французская художница Орлан, превратившая свое тело в объект творчества. Если честно, то силиконовые имплантанты, внедренные ею в область надбровья, вызывают у меня сложное впечатление, так же, как и необычная окраска кожи (Орлан показывали по российскому телевидению). Впрочем, Орлан так часто меняла облик за свою жизнь (а она не очень молода), что способна удивить еще раз, преобразившись до неузнаваемости.
Ее самая известная акция называлась «Реинкарнация св. Орлан». Для того чтобы обрести новую внешность, она перенесла радикальные хирургические операции и совместила в своем лице лоб Моны Лизы и подбородок Венеры Боттичелли.
С начала 1990-х годов западные журналисты и социологи обратили свое внимание на явление, вскоре названное «Ренессансом татуировок». Имелось в виду не только увеличение числа людей с татуировками, но и приобщение к этой традиции новых социальных групп – представителей среднего класса и женщин.
Вдобавок к татуировкам некоторые современные европейцы и американцы позаимствовали у традиционных народов скарификацию; клеймение раскаленным металлом; пирсинг (не только ушей, но и тела); подкожные имплантанты из металла и прочих материалов, выступающие из туловища объемными фигурами; аномальное растяжение мочки уха.
Публичные акции по изменению тела проводились в крупнейших культурных столицах мира – в Нью-Йорке, Сиэттле, Сан Франциско, Лондоне и Амстердаме. Конечно, среда для таких представлений была специфическая: садомазохистские клубы, альтернативные музыкальные фестивали, некоторые арт-галереи.
Во время акций происходили вещи, чудовищные для обыденного европейского восприятия. Нанесение рубцов и клейм было еще самым безобидным занятием, но встречались и иголки, загнанные под кожу, и шары, прибитые к телу. Распространение получила и такая процедура, как «подвешивание», совершенно идентичная по форме обычаю некоторых индийских религиозных фанатиков, упомянутому мной в комментарии к четвертой главе.
Нельзя отрицать, что модификаторы взялись за дело всерьез. Так, киберпанки стали использовать достижения биомедицины и новых информационных технологий для внедрения подкожных имплантантов или для нанесения рубцов лазером. Создавались и создаются новые «стили тела». Расширение возможностей изменения тела сопровождалось ростом числа студий, общественным интересом к боди-арту, появлением специальных журналов, веб-сайтов, выставок и книг. За короткое время сформировалось новое общественное движение, направленное на изменение человеческого тела, данного от природы. Если не принимать во внимание неизбежные эротические и сексуальные аспекты таких действий, можно сказать, что в них воплотились некоторые идеи научной фантастики ХХ века о создании на основе живых организмов биомеханических существ. В современном общественном сознании татуировка – самая респектабельная из этих манипуляций.
Даже если оставить за рамками интерес к незападным цивилизациям, гендерные и сексуальные взаимоотношения, феномен человеческого тела стал привлекать общественный интерес еще в восьмидесятые годы ХХ века. Объект социального контроля со стороны патриархального общества, медицины, религии – тело человека, стало рассматриваться как пространство для самовыражения, получения удовольствия, укрепления связей с другими людьми.
Публикация в 1985 году книги под названием «Современные примитивы» стала поворотным пунктом в распространении новых тенденций рассмотрения тела. В ней описывался и иллюстрировался опыт евроамериканца, взявшего имя Факир Мусафар. Факир и его последователи, бывшие до этого маргинальной группой, практиковавшей, на взгляд обывателя, экстремальные методы членовредительства, стали известны и популярны.
По-видимому, урбанизированным создателям этой идеологии представляется, что носители традиционных культур из-за их близости природе ведут естественный, гармоничный и ничем не регламентированный образ жизни. На самом деле, как мы знаем, жизнь «архаического человека» строжайшим образом регламентирована и подчиняется системе ритуальных запретов и испытаний, воплощенных, в том числе, в манипуляциях с телом.
Новые «модификаторы», напротив, стремились выразить протест против ценностей своего общества и избрали для этого путь внешнего заимствования практик обращения с телом. Была провозглашена цель продемонстрировать символический контроль над телом, испытывая и украшая его способами, запрещенными западной культурой. По словам Мусафара, «способ языка, выбранный для объяснения их поведения (самоповреждение) был отрицательной и доюридической формой контроля».
Современные сторонники практик обращения с телом, будучи продуктом американского происхождения и образования, не впитали с детства мифологию и сакральные ценности традиционного общества, поэтому, несмотря на проявляемый ими энтузиазм, их действия во многом бессмысленны, или, точнее, наполняются новым смыслом.
Такой новой мотивацией может стать вживление в человеческий организм микрочипов, превращающее индивидуума в биоробота. Сторонники этого высокотехнологичного направления так и называют себя киборгами.
Примечателен обобщенный портрет «нового манипулятора», каким рисуют его американские социологи: это белокожий, часто гомосексуальный представитель среднего класса, образованный сторонник идеологии «New Age» и «pro-sex», обладающий сформированными политическими пристрастиями.
Несколько лет назад на международном научном совещании, проходившем в стенах Бирмингемского университета и посвященном некоторым специфическим аспектам древнейшей хирургии, мне довелось познакомиться и пообщаться с эксцентричной английской аристократкой. Аманда Филдинг, леди Нейдпат в молодости, самостоятельно просверлила себе череп электродрелью и сняла об этом фильм, превратив происшедшее в художественную акцию.
Можно порадоваться за нее, ведь, вскрыв голову в месте прохождения важнейших кровеносных сосудов головного мозга, она осталась жива. Хотя все нейрохирурги, смотревшие это документальное кино, были в ужасе и возмущении. Мотивация для столь рискованной операции так и осталась мне до конца непонятной. С одной стороны, это был вызывающий перформанс, с другой – якобы способ регуляции внутричерепного давления.
Но, надо сказать, число последователей леди Аманды растет, и это не должно не вызывать беспокойства у специалистов, призванных следить за физическим и психическим здоровьем населения.
Говоря об экстремалах, пронзающих и рубцующих свое тело сегодня, мы не можем не заметить, что большинство из них происходит из вполне благополучных семей, и, более того, живет в самых богатых и законопослушных странах мира.
Современные татуировки и прочие действия в экстремальных формах – ответ на буржуазность и протест против избытка благополучия. Но не интеллектуальный, а реализованный в рамках мнемонической традиции, на уровне коллективного бессознательного.
Также важно подчеркнуть, что среди адептов экстремальных способов обращения со своим телом много художественно одаренных, тонко чувствующих натур, отличающихся по способу восприятия от стандартного обывателя.